Россия и Франция XVIII-XX вв. Вып. 8. М.: Наука, 2008. С. 46-63.

В последнюю треть XVIII в. французские вина приобрели в России бесспорную популярность. Являясь предметом роскоши, они потреблялись, в основном, императорским двором и высшей аристократией, а также довольно многолюдным сообществом живших в России иностранцев. Эти вина составляли весьма заметную долю среди товаров, проходивших через Кронштадтский порт и продававшихся в Санкт-Петербурге: каждое судно доставляло вместе с основным грузом, по меньшей мере несколько бутылок или бочек, которые затем сбывались оптом на припортовой бирже или в розницу через многочисленные винные лавки и трактиры. Прямая торговля между Россией и Францией была развита слабо, а потому товарообмен шел в основном через посредничество англичан и голландцев. По этой причине он не страдал от имевших место в отношениях между двумя странами политических и дипломатических катаклизмов, за исключением краткого периода с 8 апреля 1793 г. по 16 января 1797 г.[1], когда продажа вина и водки из Франции была в России полностью запрещена. Впрочем, доставка этого товара из-за границы всегда стоила дорого, да и условия его транспортировки оставляли желать лучшего.

Учитывая присущую России XVIII в. общую тенденцию воспринимать и адаптировать к своим условиям западноевропейские технологии, не трудно понять, почему русское правительство стремилось предоставить все возможные льготы для иностранных колонистов, желавших поселиться в Империи. Их знания и умения чрезвычайно высоко ценились двором и верхушкой дворянства. Что касается французов, то их весьма многолюдная колония росла на протяжении всего царствования Екатерины II[2], хотя это явно раздражало французское правительство. Наряду с многочисленными гувернерами, слугами, военными, некоторым количеством промышленников, занятых, прежде всего, в текстильном производстве, здесь можно было встретить и нескольких специалистов по сельскому хозяйству. Труд земледельцев часто оказывается неблагодарным, и французские колонисты в Поволжье не слишком преуспели. А вот их опыт виноделов был оценен очень высоко. Поэтому и было решено использовать французских виноделов на юге Империи, чтобы попытаться наладить производство вин и водки «по французскому способу». Это должно было позволить избавиться от импорта подобных товаров и способствовало бы развитию новых, экономически перспективных областей, отвоеванных у Оттоманской империи.

Среди разнообразной корреспонденции к князю Потемкину сохранилось 19 писем Жозефа Банка, отправленных в период с 4 декабря 1781 г. по 15 января 1787 г.[3] и повествующих о деятельности этого уроженца Лангедока по развитию виноделия в южных областях России. Прежде чем предложить вниманию читателей перевод шести из писем Банка, ранее никогда не публиковавшихся, мы попробуем на основе всего собрания этой корреспонденции нарисовать портрет данного персонажа и проанализировать особенности занятия виноделием в его время.

Князь и винодел

Жозеф Банк был не единственным и не первым виноделом из Франции, предложившим России свои услуги по внедрению французских технологий виноградарства и виноделия. Уполномоченный в делах Франции Беранже[4] сообщал в 1764 г. о прибытии виноградарей из Бургундии, которым, однако, в России не понравилось, и они быстро вернулись восвояси. Он проявлял беспокойство из-за намерения Екатерины II избавиться от импорта вин путем использования французских технологий для производства высококачественного русского вина. В папке корреспонденции, адресованной Потемкину двадцать лет спустя, есть несколько писем от разных виноградарей или, если взять шире, от разных земледельцев, чьим начинаниям князь оказывал поддержку. Григорий Александрович Потемкин был одним из наиболее заметных персонажей царствования Екатерины II, причем, не только в силу своих отношений с императрицей или своей военной деятельности, но и как правитель южных областей России от Каспийского моря до Черного. Он приложил немало усилий для развития этих территорий и их сельскохозяйственного освоения, в частности, путем привлечения колонистов[5], одним из которых был Жозеф Банк.

Этот винодел в переписи 1793 г. упомянут как уроженец города Марсейян (Лангедок)[6]. Возраст его не указан, но, из корреспонденции можно понять, что он был еще совсем молодым человеком, когда прибыл в Россию около 1770 г. Несомненно, он уже владел своим ремеслом, возможно, научившись ему в семейном хозяйстве. Судя по языку писем и объему используемой лексики, он имел некоторое образование, хотя как показывает слабая орфография, довольно посредственное и далекое от книжной культуры. Нам не известны ни мотивы его отъезда с родины, ни род занятий в первые девять лет после прибытия в Санкт-Петербург. По крайней мере, в этот период он обучился русскому языку в достаточной степени, чтобы быть понятым. 27 февраля 1779 г. он подписал контракт с администрацией Садов Ее Императорского Величества в Астрахани, которые поставляли ко двору фрукты, овощи и вино. Он обосновался в этом городе со своей женой, урожденной Готье, которая, как можно предположить, тоже была француженкой. В сентябре 1783 г. у них было трое маленьких ребят. Однако его род занятий ему не слишком нравился. В частности, Банк жаловался на то, что его не уважают и сознательно пренебрегают его услугами, а также – на то, что он потерял в деньгах, когда его проект винокуренного завода не получил поддержки властей. Тем не менее, он находился в достаточно благоприятной ситуации, имея жалование в одну тысячу рублей, к которому добавлялись также определенные льготы, вроде бесплатного жилья. Семья обладала «благосостоянием, на которое никогда бы не смела надеяться у себя на родине». Это позволяет предположить, что социальное и материальное положение Ж. Банка во Франции было не слишком хорошим.

Весной 1782 Банк представил Потемкину свой проект развития виноделия в Петербурге. Судя по его манере обращения к князю, они уже были к тому времени знакомы. Хотя тон писем достаточно свободен и непосредственен и Банк не утруждает себя излишними комплиментами, ограничиваясь соблюдением минимальных требований вежливости, он всегда соблюдает дистанцию, уместную в отношениях между нанимателем и работником. В корреспонденции нет ничего личного, никаких намеков на частные обстоятельства, но лишь очень уважительное и конкретное обсуждение деловых вопросов.

В начале зимы 1782 г. француз разрывался между двумя полученными им предложениями: с одной стороны, он подписал 27 ноября 1782 г. контракт с Астраханской губернской канцелярией об учреждении винокуренного завода за дополнительную плату в 1 тыс. рублей, с другой – Потемкин пригласил его на встречу в Петербург. Однако копия контракта с канцелярией, составленная на русском языке, выглядит до такой степени загадочно, что даже возникает вопрос о его подлинности. Контракт составлен от первого лица единственного числа и содержит исключительно перечисление прав и обязанностей Банка. Не было ли это попыткой француза поднять себе цену в глазах Потемкина? Как бы то ни было, тяга к новизне пересилила, и винодел покинул 8 декабря берега Волги, чтобы спустя две недели оказаться в столице.

Пребывание Ж. Банка в Петербурге растянулось на всю зиму 1782/83 гг. Он неоднократно встречался с князем, отправил ему несколько писем и с нетерпением ожидал решения своей участи. Наконец, он получил приказ отправиться в окрестности Моздока, на Северном Кавказе, дабы основать там винокуренный завод. Весной 1783 г. он выехал на Юг, сделав по пути длительную остановку в Херсоне, новом процветающем городе, составлявшем предмет гордости Потемкина. Там Банк стал свидетелем очень важного для Российской империи события – мирного присоединения Крыма. Получив независимость по Кючук-Кайнарджийскому договору 1774 г., подводившему итог победам России в войне с Портой, Крымское ханство имело огромное значение для императрицы. Помимо того, что оно было последним напоминанием о татарском иге, овладение им открывало наиболее удобный доступ к Черному морю и полностью вписывалось в «греческий проект» императрицы, предполагавший экспансию России в южном направлении[7]. Присоединение легендарной Тавриды стало большой политической победой Екатерины II, и, поскольку Потемкин сыграл в этом предприятии ведущую роль, он и был назначен губернатором новой провинции.

После этого князь изменил свои планы использования Ж. Банка и решил послать его уже не в Моздок, а в Судак, на юго-востоке Крыма, поручив организовать сбор винограда в своих новых владениях. Это задание, однако, носило разовый характер, и зимой 1783/84 гг. Банк вернулся в Петербург вслед за Потемкиным. После их нескольких встреч князь все-таки решил отправить винодела на постоянную работу в Судак. Француз, похоже, был разочарован этим назначением, высказав сожаление, что сад Потемкина невелик и о создании винокурни речи уже не идет, но выбора не было. Проявляя предусмотрительность, Банк предпринял несколько попыток убедить князя заключить договор, чтобы приобрести более официальный статус. Он также запросил себе жалование 2 тысячи рублей в год. В собрании писем сохранился контракт, составленный Ж. Банком по-русски от первого лица единственного числа и подписанный в Санкт-Петербурге 15 января 1784 г., согласно которому Банк обязуется служить Потемкину в Судаке. В документе нет и упоминания о подписи Потемкина или кого-то из свидетелей, а потому трудно сказать, действительно ли он является копией договора между двумя людьми или просто предложением со стороны Банка. Как бы то ни было, прежде чем отправиться в Крым, француз попросил разрешения заехать в Астрахань, чтобы забрать оттуда свою семью, уже год страдавшую от его отсутствия.

В первом письме из Судака сообщается о начале работ в поместье 13 апреля 1784 г. Летом того же года Банк встречался с Потемкиным в Крыму, после чего князь надолго покинул эти земли. Помимо садов князя, Банку в 1785 г. было также поручено заботиться о владениях короны. Весной 1785 г. он находился в Карасу-Базаре, в тех землях, где Потемкину принадлежало большое поместье с дворцом, окруженным восхитительным садом в английском стиле[8]. Письма Банка содержат не слишком много информации о его частной жизни, но зато они богаты сведениями об организации винодельческого хозяйства, являясь ценным источником по истории агрикультуры.

Нелегкое управление винодельческим хозяйством

Власти демонстрировали активное желание развивать виноделие на Юге России. Этим и объясняется особый интерес Потемкина к количеству и качеству вин, производимых ежегодно в этих областях. По сведениям администрации садов Астрахани, после урожая 1781 г. там было изготовлено 1500 гектолитров красного и белого вина, имевшего, однако, невысокое качество. Так, граф Фортиа де Пиль в 1792 г. сухо заметил: «В окрестностях Астрахани производят достаточно хорошие вина; однако то, что мы пили, таковым не было»[9].

Виноградники Судака по размерам существенно уступали астраханским. Приехав на полуостров в 1783 г., Ж. Банк обнаружил, что виноград уже выращивается здесь татарами, хотя они и ограничиваются только его сбором без переработки. Тем не менее, Потемкин приказал ему дополнительно посадить в своих садах еще 660 черенков винограда из Венгрии, предполагая затем удвоить их число. Нет никаких свидетельств того, что винодельческое хозяйство в Судаке было монокультурным, однако в документах часто упоминается сорт токай, как весьма устойчивый и хорошо прижившийся в Крыму. Кроме того, в письмах Ж. Банка сообщается о прибытии на полуостров весной 1785 г. венгерских виноградарей, приглашенных Потемкиным для выращивания токая в различных военных колониях. Эти факты подтверждаются и мемуаром шевалье де ла Колиньера, секретаря графа Сегюра, где сообщается, что «два года тому назад в Крыму были сделаны посадки токайского винограда. Несколько земледельцев, приехавших из Венгрии с согласия императора, работали по контракту три года. Они посадили 30 тыс. черенков лозы на четырех участках», один из которых находился в Судаке. «Возможно, что посадки приживутся и подарок, сделанный России императором, еще обернется в ущерб сбыту его вин в эту страну»[10]. Это показывает, что в российском виноделии находили применение не только французские технологии и что у других европейских стран тоже были основания беспокоиться из-за возможного сокращения их экспорта вин…

В 1783-1785 гг. из винограда, собранного в поместье Потемкина, производилось от 40 до 45 гектолитров белых и красных вин. Кроме того, закупив урожай соседних садов, француз сумел увеличить производство этой продукции в четыре раза. Наиболее крупным был урожай в крымских поместьях короны, из которого в 1785 г. было получено 240 гектолитров вина.

Качеством судакского вина Ж. Банк, похоже, был доволен, уточняя, что «оно пенится, как шампанское». Игристые вина производились в России донскими казаками еще с XVII в. Однако, когда в XVIII в. особую популярность приобрело шампанское, начались многочисленные попытки копировать технологию его производства. Граф Фортиа де Пиль отмечал в своем путевом дневнике, что «шампанское весьма в моде, и ежегодно в Петербурге его потребляют в гораздо большем количестве, чем то, которое находит отражение в регистрах таможни: секрет производства такого вина известен повсюду» [11]. Непонятно только, имел ли он в виду различные игристые вина, изготовлявшиеся почти по всей Европе, или речь шла именно о российском «шампанском». В последнее десятилетие XVIII в. многочисленные аналогичные опыты не без успеха были предприняты и в различных хозяйствах Крыма. Кроме того, Ж. Банк готовил для Потемкина ликеры. Что касается Шевалье де ла Колиньера, то он писал что «судакские вина, единственные известные в Крыму, обладают довольно приятным вкусом. Их недостаток – не очень высокое качество: они не могут долго храниться и не выдерживают перевозки, причиной чего следует считать не климат, а плохой отбор. Что касается почвы и расположения, то виноградники эти посажены в долине на плодородной земле, которая к тому же орошается, к чему собственно и сводятся все усилия татар по возделыванию винограда»[12].

Чтобы улучшить качество вин, Ж. Банку приходилось преодолевать бесчисленные трудности, связанные, прежде всего, с климатическими условиями, отсутствием навыков культуры виноделия у работников и дефицитом необходимых материалов. Он часто жаловался в письмах на капризы погоды, как в Астрахани, так и в Крыму. В частности, из-за жары и летней засухи виноград испытывал недостаток влаги, что Банк считал причиной невысокого качества вин. Он также приписывал его отсутствию квалифицированного персонала. Он не раз сообщал о необходимости привлечения квалифицированных ремесленников разных специальностей, которые должны жить непременно в Судаке, а именно – кузнеца, каменщиков и плотников, бондаря. Для больших работ ему требовалось до двадцати человек, желательно татар, лучше умевших ухаживать за виноградником, чем присылаемые Потемкиным солдаты. И, наконец, больше всего Банк страдал от недостатка самых насущных подручных средств. Ему приходилось постоянно просить князя распорядиться о доставке из Петербурга необходимых инструментов. Так, 4 января 1784 г. он заказал для работ на винограднике «30 железных лопат, 15 мотыг, 30 ножей с изогнутым лезвием, 12 тесаков для подрезки лозы, 3 пилы разного размера». И этот же список он слово в слово повторил полгода спустя, из чего можно сделать вывод, что он так ничего и не получил. Едва прибыв в Судак, он заявил о необходимости постройки погреба и сарая для хранения вина и инструментов, но и два года спустя строительство еще не было начато. Кроме того, он просил обеспечить его специальными приспособлениями для приготовления вина: двумя чанами, прессом, дробилкой, бочками, ‑ но так их не получил. В конце концов, это привело к просто абсурдной ситуации. В конце января 1784 г. Банк настоятельно потребовал у Потемкина прислать бутылки и пробки для вина будущего урожая. Осенью 1784 г. виноград был собран, и Банк даже порадовался его хорошему качеству. Но и весной 1785 г. бутылки ему еще не прислали. Лишь несколько недель спустя они были отправлены ему из Петербурга, когда часть готовой продукции уже испортилась. Потемкину хотелось наладить производство хорошего вина, но был слишком занят, чтобы вовремя отдавать соответствующие распоряжения, а Банк не обладал достаточной свободой действий, чтобы самому принимать решения по управлению хозяйством.

В поместье Банк занимался не только виноградарством и виноделием, хотя он, прежде всего, был виноделом. В Астрахани, как и в Судаке, он ухаживал за фруктовыми деревьями и посадками тута, на котором выращивали шелковичных червей. В садах Потемкина он посадил много новых фруктовых деревьев. Надо заметить, что они находили двойное применение: с одной стороны, их плоды в свежем или консервированном виде поставлялись к столу князя, с другой – их стволы и ветви служили опорой для виноградных лоз. Граф Сегюр был очарован этим восхитительным пейзажем, заметив, что «виноградники Судака, самые лучшие на полуострове, занимают долину почти в три лье. Их плодоносные лозы в беспорядке перемешаны со множеством фруктовых деревьев всех видов, образуя огромный естественный сад»[13].

Но все же основным занятием Ж. Банка было даже не производство вина и не забота о фруктовых деревьев, а дистилляция водки, о чем постоянно шла речь в его письмах. В Астрахани он предлагал всем сменявшим друг друга руководителям администрации садов, затем – князю Потемкину, план создания винокуренного завода, по образцу завода в Данциге. Администрацией садов этот проект был отвергнут, но зато он, похоже, нашел отклик в Астраханской канцелярии, с которой Банк, по его словам, подписал 27 ноября 1782 г. контракт «на четыре года о поставках в бакалейные лавки 12 700 штофов [15 620 л] слабо ароматизированной водки или спирта, которые я должен осуществлять каждый год». Однако он между делом отправил несколько планов производства водки по французской технологии и князю Потемкину, который проявил к ним интерес и затребовал пояснений. Среди корреспонденции Банка есть несколько писем и проектов, где перечисляются необходимые для такой деятельности приспособления и даются расчеты окупаемости винокурения. Это предложение, видимо, показалось Потемкину соблазнительным, почему он и решил весной 1783 г. задействовать Банка на создании винокурни в Моздоке. Однако планы князя менялись быстро, и Банку приходилось проявлять терпение. В Судаке, в начале лета 1785 г. он вновь обратился с тем же предложением к Потемкину, и тот, в конце концов, похоже, все-таки решился основать предприятие по производству французской водки. Были отданы соответствующие распоряжения, быстро построено здание, и в декабре Банк, получив шесть перегонных аппаратов, приступил к винокурению. Результаты этого начинания нам неизвестны.

Заключение

Последнее письмо Банка Потемкину от 15 января 1787 г. по своему тону разительно отличается от предыдущих. Француз использует многочисленные формулы вежливости и рассыпается в комплиментах адресату. Из письма очевидно, что Банк навлек на себя немилость Потемкина, хотя прямо о ее причинах и не говорится. Банк не взывает к милосердию князя, а, напротив, винит себя во всех своих несчастьях, что является еще более приниженной формой обращения к покровителю с мольбой. Не разочаровал ли француз Потемкина тем, как управлял его поместьем в Судаке во время пребывания князя в Крыму предыдущим летом? Или амбициозный проект винокуренного предприятия окончился неудачей? Как бы то ни было, Банк, похоже, был уволен.

Это было последнее из писем Жозефа Банка, адресованных Потемкину, который умер в 1791 г. Чем дальше занимался француз, в частности, во время русско-турецкой войны 1787-1791 гг., нам не известно. Тем не менее, согласно переписи французов 1793 г.[14], он по-прежнему жил в Крыму. Среди 14 французов, находившихся тогда в Таврической губернии, шестеро были членами семьи Банк: отец Жозеф Банк и пятеро его детей, родившихся в России. Супруга в переписи не упомянута; возможно, к тому времени она уже скончалась. Две дочери, Анна и Мария, еще были не замужем и жили с отцом. Трое сыновей служили в Таврическом конно-егерском полку: Жозеф Банк (сын) – кадетом, Денис Банк – вахмистром, Мартен Банк – квартирмейстером. Сопоставив сведения обо всех пяти детях Ж. Банка, нетрудно установить, что все они еще были очень молоды. К сожалению, перепись не содержит никакой другой информации, однако тот факт, что семья Банк по-прежнему проживала в Крыму, позволяет предположить, что они находились в достаточно благоприятной ситуации.

Что касается дальнейшей эксплуатации поместий Потемкина, то мы можем получить о ней некоторые сведения из писем князю другого француза ‑ Жака Франсуа Фабра[15]. Фабр возделывал землю, предоставленную ему Потемкиным в Новороссии. Однако, испытывая сложности с ее обработкой, он постоянно просил себе другого назначения, особенно желая попасть в Крым. В письме, датированном началом февраля 1787 г., он заявляет: «Я слишком сильно жажду заслужить те милости, которыми Ваше Светлейшее Высочество меня удостоило, и оправдать Ваше доверие, чтобы не поспешить вернуться в Судак». Кроме того, он сообщает князю, что нашел в Херсоне винокура, которого можно нанять. Все это говорит о том, что Потемкин доверил винокурню в Судаке вместо Банка Фабру, решив, несмотря ни на что, сохранить этот пост за французом. Тем не менее, летом 1787 г. Фабр находился в большой нужде, а винокурня была заброшена.

Таким образом, задаваясь вопросом о результатах применения французских технологий виноделия в России XVIII в., мы можем констатировать, что в рассмотренном нами случае адаптировать французский опыт к русским условиям так и не удалось.

Перечень писем Жозефа Банка князю Потемкину

РГАДА. Ф. 11 «Переписка разных лиц». Д. 946. «Письма разных лиц к князю Потемкину-Тавричскому.»

Письма Жозефа Банка и его жены, адресованные Потемкину, находятся в 4-й части этого дела на листах 201-226. Документы пронумерованы с 1 по 19 в соответствии с последовательностью расположения внутри дела, более или менее соответствующей хронологическому порядку.

В приводимом ниже списке жирным шрифтом выделены письма, публикуемые далее.

1) План для администрации Садов Астрахани, написанный Ж. Банком 4 декабря 1781 г. и адресованный князю Потемкину. На французском языке.

2) Письмо Ж. Банка Потемкину от 16 апреля 1782 г. Астрахань. На французском языке.

3) Письмо Ж. Банка Потемкину от 28 декабря 1782 г. С.-Петербург. На французском языке.

4) Письмо Ж. Банка Потемкину от 5 января 1783 г. С.-Петербург. На французском языке.

5) Письмо Ж. Банка Потемкину от 20 февраля 1783 г. С.-Петербург. На французском языке.

6) Письмо Ж. Банка Потемкину от 10 мая 1783 г. Херсон. На французском языке.

7) Копия договора, заключенного 27 ноября 1782 г. в Астрахани между Ж. Банком и губернской канцелярией; адресована кн. Потемкину. На русском языке.

8) Письмо м-м Готье, жены Ж. Банка, Потемкину от 12 сентября 1783 г. Астрахань. На французском языке.

9) Письмо Ж. Банка Потемкину от 31 декабря 1783 г. С.-Петербург. На французском языке.

10) Письмо Ж. Банка Потемкину от 4 января 1784 г. С.-Петербург. На французском языке.

11) Письмо Ж. Банка Потемкину от 22 января 1784 г. С.-Петербург. На французском языке.

12) Образец или копия (?) договора между Ж. Банком и кн. Потемкиным от 15 января 1784 г. С.-Петербург. На русском языке.

13) Письмо Ж. Банка Потемкину от 21 мая 1784 г. Судак. На французском языке.

14) Записка Ж. Банка Потемкину от 21 мая 1784 г. Судак. На французском языке.

15) Письмо Ж. Банка Потемкину от 26 апреля 1785 г. Карасу-Базар. На французском языке.

16) Письмо Ж. Банка Потемкину от 4 августа 1785 г. Судак. На французском языке.

17) Письмо Ж. Банка от 14 сентября 1784 г. из Судака, адресованное полковнику <…> для кн. Потемкина. На французском языке.

18) Письмо Ж. Банка Потемкину от 26 декабря 1785 г. Судак. На французском языке.

19) Письмо Ж. Банка Потемкину от 15 января 1787 г. Судак. На французском языке.

 

Письма Жозефа Банка кн. Потемкину

2) Письмо Ж. Банка Потемкину от 16 апреля 1782 г. Астрахань

Милостивый государь,

Я в высшей степени тронут милостями Вашей Светлости. Вот уже три года, как я имею честь находиться на службе Ее Величества Императрицы, в соответствии с договором, который заключил 27 февраля 1779 г. с Его Превосходительством генерал-лейтенантом Якоби. Я бы счел для себя нарушением долга не доложить Вашей Светлости обо всем увиденном мною с момента прибытия в Астрахань и до сего дня, следуя своему дневнику, который я вел очень тщательно. Если бы я знал, что климат в Астрахани таков, каков он есть, я бы предложил Вашей Светлости вместо того, чтобы выращивать виноград в Астрахани, лучше выращивать его в Санкт-Петербурге. Разные люди меня уверяли, что климат тут подобен лангедокскому, но сие совершенно не верно. Летом здесь жарче, по меньшей мере, на 5 градусов, а зимой холоднее на 10, что весьма удивительно. Поскольку этой зимой было 25 градусов холода, мы укрывали виноград таким способом, что он, как я видел, мог бы выдержать и 40-градусный мороз без малейшего риска погибнуть.

Я предлагаю Вашей Светлости, если Вы сочтете это нужным, выращивать в Петербурге виноград, столь же красивый, как в Астрахани, и даже осмелюсь сказать, еще более красивый, а также производить вино более хорошего качества, поскольку почва там гораздо лучше и не так засолена, как в Астрахани. Кроме того, это потребует меньше затрат, поскольку не надо будет виноград орошать. Использование мельниц стоит дорого, а в Петербурге вёсны достаточно влажные и можно обойтись без орошения.

Причиной не слишком хорошего качества и винограда, и вина в Астрахани является то, что мы вынуждены орошать виноградники стоячей, протухшей водой. Я, прожив в Петербурге 9 лет, достаточно знаю его климат, чтобы взвесить все за и против, и я уверен в успехе того, что имею честь предложить Вашей Светлости.

Вот, Милостивый государь, сделанные мною очень точные наблюдения. Сейчас виноградная лоза в Астрахани наливается соком, почки 15 апреля еще не раскрылись. Думаю, что в Петербурге, где зима длиннее, лоза начала бы наливаться соком не раньше первого мая. Эта разница в 15 дней незначительна и не играет никакой роли, поскольку в течение последующих трех месяцев – мая, июня и июля – виноград получит для созревания еще целый месяц дополнительного времени, ибо солнце в Петербурге каждый день стоит над горизонтом на три часа дольше, чем в Астрахани; ведь в самые долгие дни солнце садится здесь еще до наступления восьми часов, а в Петербурге – в девять с четвертью. Это я хорошо изучил. Кроме того, солнце здесь слишком жаркое, что весьма вредит винограду, и каждый год много лозы с плодами засыхает. Да и сами плоды винограда сохнут, из-за сильного солнечного жара! Что же касается тутовых деревьев, то и их я могу развести столько, сколько Вашей Светлости будет угодно, так же, как и шелковичного червя, поскольку деревья еще более устойчивы, чем виноград.

Вашей Светлости было бы гораздо приятнее вкушать виноград, который Вы только что видели на лозе, нежели получать отсюда в бочонках с сеном, после того, как он почти месяц трясся в пути отсюда до Петербурга. Кроме того, Вашей Светлость никогда не получает виноград из Астрахани раньше 10-12 сентября, тогда как я обязуюсь поставлять его к столу 10-15 августа; в первый год, по меньшей мере, 10 фунтов, а в последующие годы – в большом количестве.

Если Ваша Светлость вознамерится использовать меня для этого предприятия, то мне надо будет привезти с собой виноградные саженцы всех сортов, которые смогу отобрать здесь на месте.

Смиренно умоляю Вашу Светлость простить меня за смелость, которую я себе позволяю, обращаясь к Вам, и прошу удостоить меня своего покровительства.

Вашей Светлости, Милостивый государь, покорный слуга,

Имею честь пребывать с глубочайшим почтением,

Жозеф Банк

6) Письмо Ж. Банка Потемкину от 10 мая 1783 г. Херсон

Милостивый государь,

Поскольку Ваша Светлость оказала мне милость сообщить, что повелевает мне заниматься производством водки по французскому рецепту в Ваших владениях на укрепленной линии Моздока, а также выращиванием винограда, фруктовых и тутовых деревьев, я готов ехать заниматься всем вышеперечисленным и выполнить задание с максимальной точностью. Но мне кажется, что было бы правильно заключить договор на четыре или пять лет, как сочтет нужным Ваша Светлость. Я глубоко тронут всем тем благорасположением, которое Ваша Светлость проявляла ко мне до сих пор. Я с благодарностью умоляю Вас сохранять такое благорасположение ко мне и впредь. Я прошу лишь у Вашей Светлости за все те труды, коими Вы хотите, чтобы я занимался в Ваших владениях, такого же жалования, какое я получал в Астрахани до своего отъезда 8 декабря в Ваше распоряжение и которое составляло 2 тысячи рублей.

А именно, тысячу рублей, согласно договору, заключенному мною четыре года тому назад с Его Превосходительством генерал-лейтенантом Якоби, мне платила администрация Садов Ее Величества наряду с предоставлением жилья, дров, двух лошадей, небольшого экипажа и слуги.

И еще тысячу рублей я получал по договору, заключенному 27 ноября прошлого года с губернской канцелярией на четыре года, о поставках в бакалейные лавки 12 700 штофов слабо ароматизированной водки или спирта, которые я должен осуществлять каждый год.

Дабы как можно скорее прибыть в распоряжение Вашей Светлости, я отказался от этих поставок, о коих свидетельствует имеющаяся у меня копия договора, сделанная в губернской канцелярии Астрахани.

К Вашей Светлости, Милостивый государь,

Имею честь пребывать с глубочайшим почтением,

Банк

Херсон, 10 мая 1783 г.

9) Письмо Ж. Банка Потемкину от 31 декабря 1783 г. Санкт-Петербург

Милостивый государь,

Имею честь почтительно довести до сведения Вашей Светлости свой доклад о том, как 27 октября я завершил сбор винограда в Судаке. Я изготовил из урожая сада господина Сеид-Эффенди семь бочек вина, а именно – шесть бочек белого и одну красного, что составило в сумме 3 214 штофов[16]. Могло бы быть и больше, если бы в ночь с 4 на 5 октября не случился сильный заморозок, какого до сих пор никто из татар не видел и который нанес большой вред винограднику. Ягоды стали гнить, не успев созреть. По этой причине вина получилось значительно меньше, чем ожидалось. Помимо винограда из сада господина Сеид-Эффенди, я скупил весь урожай винограда трех других соседних с этим садов по 2 копейки за четверть штофа вина. Это составило по 22 рубля 50 копеек за каждую тысячу штофов вина, а в каждом штофе – две бутылки.

Ваша Светлость должна была узнать об этом из счета, который я вручил Его Превосходительству, господину генералу и барону Дигельстрему для передачи Вашей Светлости.

Если Ваша Светлость имеет намерение назначить меня в Судак ухаживать за садом Сеида-Эффенди, который я для Вас купил в соответствии с Вашими указаниями, то, как мне кажется, было бы уместно, чтобы Ваша Светлость купила еще три-четыре прилегающих к нему сада, которые очень хороши; ибо я думаю, что один сад не стоит той заботы, которую проявляет Ваша Светлость, посылая меня в Судак. Я в высшей степени заинтересован всем тем, что способно порадовать Вашу Светлость, но без своей семьи я не смогу остаться в Судаке, даже если бы Ваша Светлость предложила бы мне все блага на свете. Вашей Светлости очень хорошо известно, что в Херсоне Вы мне обещали, что, завершив сбор винограда в Судаке, я поеду за своей семьей. Я прошу Вашей милости позволить мне поехать за семьей. Вот уже год она страдает в Астрахани от моего отсутствия. И я вернусь в Судак в следующем феврале, если Ваша Светлость вознамерится дать мне туда назначение.

К Вашему Светлейшему Высочеству, Милостивый государь,

Имею честь пребывать с глубочайшим почтением,

Банк

Санкт-Петербург, 31 декабря 1783 г.

15) Письмо Ж. Банка Потемкину от 26 апреля 1785 г. Карасу-Базар

Милостивый государь,

К своему огромному несчастью, я не могу послать Вашей Светлости плоды моих трудов, как мне того бы хотелось. В этом году у меня получилось отличное вино, намного лучше, чем то, что было в прошлом. Но из-за отсутствия бутылок я до сих пор не могу его отправить Вашей Светлости, хотя господин губернатор мне их обещает уже три месяца. Однако я до сих пор ничего не получил и боюсь, что вино испортится из-за отсутствия хорошего погреба для хранения. Я бы сделал также от 500 до 600 бутылок ликеров разных сортов, которые Ваша Светлость уже получила бы, если бы у меня были бутылки.

В этом году я пополнил сад Вашей Светлости, посадив 650 фруктовых деревьев 18 разных сортов, все из которых способны давать хорошие плоды. Кроме того, я устроил питомник, где держу по меньшей мере 10-12 тыс. саженцев, все они хороших фруктовых пород. А еще я посадил в саду Вашей Светлости 6 тыс. черенков винограда из Венгрии, которые очень хорошо прижились. И, наконец, я разбил небольшой сад с виноградником на горе, как мне приказала Ваша Светлость.

Поскольку господин губернатор в сентябре мне сказал, что Ваша Светлость должна приехать сюда вместе с Двором, я решил сохранить половину засахаренных фруктов и каперсов до прибытия Вашей Светлости. Но на днях он мне сказал, что в этом году приезд не состоится. В таком случае, ответил я ему, надо эти фрукты отослать. И это мы сделаем в ближайшее же время.

Я несколько раз спрашивал у господина губернатора, почему он не допускает меня к садам короны, чтобы я обрабатывал их и заставлял плодоносить, ведь Ваша Светлость хотела удостоить меня чести управлять этими садами, за что я даже получаю жалование. Он мне всегда отвечал (и несколько человек могут это подтвердить), что не имеет на сей счет никаких распоряжений, что отправил записку об этих садах Вашей Светлости и что ждет ответа, каковой впоследствии он, конечно же, получил. И теперь он хочет, чтобы все сады короны, находящиеся в запущенном состоянии, были сразу же засажены деревьями. Однако сады надо сначала обработать, прежде чем засаживать. Что я ему и сказал.

Вчера же, 25 числа текущего месяца, Его Превосходительство господин генерал в присутствии пятидесяти человек сделал мне в самой резкой и оскорбительной форме упрек, что я ничего не делаю в садах Ее Величества, хотя и получаю за это жалование. Я ответил ему, что моей вины тут нет: я несколько раз просил его, чтобы мне это позволили, и я, конечно, уже провел бы там необходимые работы, чтобы заставить их плодоносить. Теперь же, сказал я ему, до осени это невозможно, ибо пока на виноградной лозе есть листья, ее нельзя пересаживать.

22 марта господин губернатор написал мне в Судак, чтобы я отправился в третий гренадерский полк сажать с ними виноград из Венгрии. Но по пути мне передали от него письмо, где говорилось, чтобы я туда не ездил, поскольку для посадки винограда есть венгерские садовники, но чтобы я прислал им черенки винограда из Судака. Будучи извещен слишком поздно, я смог отправить туда только 1500 черенков, хотя, если бы меня предупредили за несколько дней, я прислал бы их 30 тысяч. Но это отнюдь не моя вина.

До сих пор я был очень доволен господином губернатором, а он был очень доволен мной и моей работой. Однако сегодняшняя ситуация меня совсем не удивляет, ибо мой враг, который мне всегда вредил в Астрахани, к моему несчастью, сейчас здесь.

Ваша Светлость сделала мне милость, назначив жалование, но я никак не могу его получить, хотя и просил несколько раз господина губернатора выплатить его мне. Он всегда отвечает, что у него нет денег. Я покорнейше умоляю Вашу Светлость распорядиться, чтобы жалование мне было выплачено.

К Вашему Светлейшему Высочеству, Милостивый государь,

Имею честь пребывать с глубочайшим почтением,

Банк

Карасу-Базар, 26 апреля 1785 г.

16) Письмо Ж. Банка Потемкину от 4 августа 1785 г. Судак

Милостивый государь,

Я вчера получил приказ, прислав который, Ваша Светлость оказала мне большую честь. Он был мне лично вручен Его Превосходительством господином генерал-аншефом Каховским. Мы договорились с ним построить винокурню по производству такой же водки, как во Франции, в саду Вашей Светлости возле фонтана, который, в случае необходимости, сможет обеспечить водой десять перегонных аппаратов. Другого столь же удобного места мы найти не смогли.

Господин генерал мне обещал, что винокурня будет построена в течение трех недель, начиная с сего дня. Строительство будет начато немедленно, и еще до его завершения можно будет установить перегонные аппараты и приступить к винокурению, как только я их получу. Ваша Светлость может быть уверена в моем усердии. Я не потеряю ни секунды, приступая к перегонке. Буду иметь честь доложить Вам о том дне, когда начну это дело.

Из-за большой жары я не могу отправить Вашей Светлости вино в бутылках, которое собирался прислать, поскольку все они полопаются по дороге. Это вино пенится, как шампанское. Из 2500 бутылок, которые я приготовил для отправки Вашей Светлости, было потеряно, по меньшей мере, 400, из-за того, что они взорвались, как это бывает с шампанским вином. Не имея хорошего погреба, я могу их послать только в следующем месяце вместе с виноградом. У меня есть еще около 500 бутылок ликеров различных сортов, которые будут отправлены в то же время.

В этом году у нас много винограда, но очень мало других фруктов: из-за сильных морозов, которые были у нас в марте, нет ни орехов, ни персиков, ни груш, ни абрикосов. Из 6000 саженцев винограда из Венгрии, которые я высадил в саду Вашей Светлости, хорошо прижилось 4050. Уже даже появились маленькие виноградинки, правда, мало. Я посадил на горе около 600 черенков виноградной лозы, как мне приказала Ваша Светлость, и они в отличном состоянии. В этом году я посажу там еще, по меньшей мере, 12 тысяч.

К Вашему Светлейшему Высочеству, Милостивый государь,

Имею честь пребывать с глубочайшим почтением,

Банк

Судак, 4 августа 1785 г.

19) Письмо Ж. Банка Потемкину от 15 января 1787 г. Судак

Милостивый государь,

Это не Банк осмеливается взывать к милосердию Вашего Светлейшего Высочества, поскольку он имел несчастье навлечь на себя Вашу опалу, а семья, скорбящая о том, что будет доведена до самого ужасного отчаяния, если ее оставят наедине с ее печальной участью. Я воздержусь, Милостивый государь, от любых попыток оправдаться, поскольку Ваша благородная душа не способна обрушить всю тяжесть негодования на человека, некогда удостоенного ее благорасположения, если бы он этого негодования полностью не заслужил. Но проявите, Милостивый государь, снисхождение к моему недостатку способностей, ведь, если я и виновен, в чем я не должен сомневаться, то не из-за отсутствия рвения и не по злой воле. И осмелюсь сказать, мои провинности не таковы, чтобы заставить Ваше Светлейшее Высочество в отношении моей несчастной семьи впервые подать пример проявления такой суровости, которая, конечно же, не свойственна Вашему характеру, ибо на протяжении всего того времени, когда во благо этой Империи Вы, Милостивый государь, выступаете душой советов нашей августейшей Государыни, Вы ни одного человека не сделали несчастным, и мне остается единственная надежда, что я не буду первым. Если Ваше Светлейшее Высочество не сочтет возможным найти мне какое-либо другое применение, снизойдите же, по крайней мере, дать мне в окрестностях Старого Крыма клочок земли, где я смог бы провести с семьей остаток дней своих возле того места, которое мне непрестанно напоминало бы о милостях, коими Ваше Светлейшее Высочество меня удостоило и воспоминание о коих сохранится в сердце моих детей. С этими чувствами и чувством глубочайшей скорби от того, что заслужил Ваше негодование, я остаюсь с почтительной преданностью,

Милостивый государь, Вашего Светлейшего Высочества,

Покорнейшим слугой

Банк

Судак, 15 января 1787 г.

Пер. с фр. А.В. Чудинова

---

[1] Знаменитый указ Екатерины II от 8 февраля 1793 г., являвшийся реакцией на Французскую революцию, денонсировал русско-французский торговый договор от января 1787 г., но не препятствовал торговле с Францией через посредников, которая была реально запрещена только два месяца спустя, 8 апреля 1793 г. Павел I, 16 января 1797 г., снял этот запрет лишь в отношении вин, других алкогольных напитков и некоторых продовольственных товаров из Франции.

[2] В 1793 г. в России проживало более 2400 французов, согласно результатам переписи, проведенной для того, чтобы обязать их принести присягу. – Архив внешней политики Российской империи (далее – АВПРИ). Ф. 2. «Коллегия иностранных дел». Оп. 1. Д. 1293 «Дело о Французах в России, учинивших присягу по силе императорского указа 8 Февраля (в деле есть алфавитный список французов, находившихся в разных губерниях России). 1793.».

[3] Российский государственный архив древних актов (далее – РГАДА). Ф. 11 «Переписка разных лиц». Д. 946. «Письма разных лиц к князю Потемкину-Тавричскому.» Письма Банка находятся на лл. 201-226. Возможно, многие письма Банка князю были утрачены. Русский перевод этих документов не учитывает особенностей очень слабой орфографии и пунктуации Жозефа Банка.

[4] АВПРИ. Ф. 6 «Секретнейшие дела. Перлюстрация». Оп. 1. Год 1764. Т. 1. «Перехваченная корреспонденция г-на Беранже». Л. 53-54. Копия депеши г-на Беранже герцогу Пралену от 29 октября 1764 г.

[5] Не перечисляя всех многочисленных биографий Потемкина, упомянем здесь лишь о двух исследованиях его административной деятельности на Юге России: Богумил А.Г. К истории управления Новороссии князем Г.А. Потемкиным. Ордера 1790 и 1791. Б.м., 1905; Загоровский Е.А. Военная колонизация Новороссии при Потемкине. Одесса, 1913. О поездках Потемкина по России нами использована информация, приведенная в кн.: Брикнер А.Г. Потемкин. М., 1996 (1-е изд. 1887).

[6] Никто из опрошенных нами людей по фамилии Банк, проживающих сегодня в Марсейяне (департамент Эро) и связанных с виноделием, не имеет каких-либо сведений о семейных архивах того периода.

[7] См.: Ragsdale H. Montmorin and Catherine’s greek project. Revolution in french foreign policy // Cahiers du Monde Russe et Soviétique. 1986. N 1; Черкасов П.П. Франция и присоединение Крыма к России // Россия и Франция XVIII-XX века. Вып. 3. М., 2000.

[8] В 1787 г. Сегюр описывал его как один из самых больших городов Крыма, восхитивший Екатерину II и ее свиту во время путешествия по Тавриде. См.: Segur. Mémoires ou Souvenirs et Anecdotes. P., 1824. T. 3. P. 195.

[9] [Fortia de Piles]. Voyage de deux Français en Allemagne, Danemark, Suède, Russie et Pologne fait en 1790-1792. P., 1796. T. 4. P. 273.

[10] Archives des Affaires Etrangères (далее ‑ AAE). Mémoires et Documents. Russie. 1755-1825. Vol 10. Provinces diverses. “Observation sur l’etat actuel de la Crimée”. F. 206 r°-218 v°. ‑ Цит. по: Чудинов А.В. Французские агенты о положении в Крыму накануне русско-турецкой войны 1787-1791 гг. // Русско-французские культурные связи в эпоху Просвещения. М., 2001. С. 237. Мемуар шевалье де ла Колиньера был адресован графу Верженну в 1786 г.

[11] [Fortia de Piles]. Op.cit. T. 4. P. 104-105.

[12] AAE. “Observation sur l’etat actuel de la Crimée”. ‑ Цит. по: Чудинов А.В. Указ. соч. С. 237.

[13] Segur. Op. cit. T. 3. P. 197.

[14] АВПРИ. Ф. 2/1. Д. 1293. Перепись французов в Таврической губернии. Перепись французов в русской армии. Трое сыновей Банка дважды появляются в этих списках: один раз по месту жительства отца, второй – в списке военных.

[15] См.: РГАДА. Ф. 11. Д. 946.

[16] Банк использует слово «хок» (hôk), но так как он дальше пишет, что эта мера равна двум бутылкам, то речь, видимо, идет о «штофе» (нем. Stof), равном двум бутылкам водочным или 1,23 л.

---

Назад